22 | Июль | 2008 | Dieselpunk's Weblog

Августовским утром жители небольшого поселка в штате Мэн увидели, что к берегу подходит огромное судно. Его четыре трубы были выкрашены в два цвета — черный и золотисто-желтый. Что позабыл Olympic, флагман компании White Star, в бухте Бар-Харбор на севере Новой Англии? Телеграфист отправил запрос в Нью-Йорк. Оттуда моментально ответили, что Olympic стоит у причала №59. Но видение не исчезло…

Это был не призрак. И не старший систершип печально известного RMS Titanic, а последний четырехтрубный пароход Северогерманского Ллойда — Kronprinzessin Cecilie. Почему он пришел к берегам штата Мэн? И почему его трубы были не черными, как у всех лайнеров компании, а черно-желтыми, как у «англичанина»?

Когда началась Великая война, лайнер шел из Нью-Йорка в Данциг. Известие о вступлении Великобритании в войну капитан Поллак получил по радиотелеграфу, в двух днях хода от Саутхэмптона. Вместо того, чтобы взять курс на один из нейтральных портов — например, Бильбао — Поллак решил вернуться в Америку. Это было вызвано тем, что на борту находился крупный груз драгоценных металлов. Капитан не хотел, чтобы нейтралы арестовали груз.

Объявление о том, что Kronprinzessin Cecilie возвращается в США, вызвало бурю эмоций на борту. Два пассажира — американские миллионеры — пришли к Поллаку и предложили продать им пароход, чтобы поднять американский флаг и следовать в Европу. Капитан отказался. И отправил матросов красить трубы. На всякий случай.
И через три дня «кронпринцесса», замаскированная под лайнер White Star, бросила якорь в бухте Бар-Харбор…

Прежде чем рассказывать о дальнейшей судьбе последнего ллойдовского четырехтрубника* — несколько слов о его появлении на свет. Судно, названное в честь наследной принцессы Пруссии и Германской Империи, было построено на верфи Vulcan в Штеттине (нынешний Щецин). Судьба Kronprinzessin Cecilie не задалась сразу — в июле 1907 года, в канун широко анонсированного первого рейса, она затонула в Бремерхафене. Однако ее удалось быстро поднять и отремонтировать. 7 августа того же года она вышла в море. На борту было более тысячи пассажиров.
Как и ее систершип Kaiser Wilhelm II, построенный четырьмя годами раньше, «кронпринцесса» имела водоизмещение 19.000 тонн, 216-метровый корпус и двухвальную паровую двигательную установку. Максимальная скорость составляла 22,5 узла. Салоны и каюты первого класса отличались весьма изысканной и дорогой отделкой, к услугам состоятельных путешественников были приватные обеденные залы и огромный аквариум с живой рыбой — новинка для того времени! Однако большинство пассажиров составляли не «богатые и знаменитые», а эмигранты из Восточной Европы, стремившиеся в «страну неограниченных возможностей». Билет для палубного пассажира стоил всего 25 долларов, билет первого класса — 2500. Разница стократная!

Фотографии — из брошюры Norddeutscher Lloyd, 1910

Капитан Ханеман, предшественник Поллака

Причал Norddeutscher Lloyd в Нью-Йорке

Итак, «кронпринцесса» пришла в Бар-Харбор. Пассажиров и их багаж отправили на берег в первый же день. А что делать с пароходом? Американские власти решили судьбу Kronprinzessin Cecilie не сразу. Только через неделю после прибытия команда была интернирована, а в ноябре лайнер отбуксировали в Бостон. Там он и простоял до 1917 года, пока Соединенные Штаты не вступили в войну.

Былую гордость Северогерманского Ллойда переименовали в Mount Vernon и начали использовать как войсковой транспорт.

В сентябре 1918 года Mount Vernon, который шел из Европы с ранеными американскими солдатами на борту, торпедировала германская подводная лодка U82. Погибли 35 человек (по другим данным — 34, 36 или 37), в борту образовалась большая пробоина.

Помпы сработали безукоризненно, и судно своим ходом, на 15 узлах, дошло в Брест, где стало на ремонт.

После окончания войны Mount Vernon совершил еще несколько рейсов через Атлантику — солдаты возвращались домой, осенью 1919-го побывал во Владивостоке, вывез оттуда американских граждан и беженцев. А потом был выведен в резерв. И 21 год простоял вместе с другими бывшами «немцами» в Чесапикском заливе.

В 1940 году американцы предложили свои старые военные трофеи в аренду британцам, нуждавшимся в транспортных судах. Предложение было отвергнуто — ремонт занял бы слишком много времени и обошелся бы слишком дорого. И Mount Vernon ex-Kronprinzessin Cecilie пошел на слом вместе с другими пароходами, когда-то ходившими под флагами Северогерманского Ллойда и Гамбургско-Американской Линии.

А теперь — короткая справка о женщине, в честь которой был назван этот лайнер.

Герцогиня Цецилия Августа Мария родилась 20 сентября 1886 года в Шверине. Ее родители — герцог Фридрих Франц III Мекленбург-Шверинский и великая княжна Анастасия Михайловна, внучка Николая I (персона высшей степени примечательная и заслуживающая отдельного рассказа).

В 1905 году Цецилия вышла замуж за старшего сына императора Вильгельма II — Фридриха Вильгельма Виктора Августа Эрнста, наследного принца Пруссии и Германской Империи.

4 июля 1906 года родила первенца — принца Вильгельма (он погибнет в 1940 году во время Французской кампании и именно после его смерти Гитлер запретит принцам служить в действующей армии).

Ее второй сын — принц Луи-Фердинанд — в 1938-м женится на Кире Романовой, дочери вел. кн. Кирилла.

Супруга кронпринца в предвоенной Германии считалась образцом элегантности. Ей подражали сотни тысяч женщин.

Для принцессы Цецилии во время Первой мировой войны построили в Потсдаме дворец Цецилиенхоф. Однакоэтот дворец, в котором в 1945 году пройдет Потсдамская конференция, назван не в честь кронпринцессы, а в честь ее младшей дочери, родившейся в 1917 году.

В 1923 году семья кронпринца Вильгельма вернулась в Германию. Бывший престолонаследник попытался (и довольно неудачно) заниматься политикой, а его жена стала патронессой крупнейшего германского женского союза.

1926

Цецилия пережила Вторую мировую войну, пережила своего знаменитого свекра, мужа и двоих сыновей (о принце Вильгельме я уже говорил, а принц Хубертус, третий по старшинству, умер в 1950 году во время экспедиции по Юго-Западной Африке). Кронпринцесса Прусская скончалась в 1954 году в Бад-Киссингене, Германия.

Да, чуть не забыл — в ее честь был назван четырехмачтовый барк Herzogin Cecilie, построенный в 1902 году. После Первой мировой войны он был передан в счет репараций французам, которые продали его финскому судовладельцу Густафу Эрикссону. Барк погиб в 1936 году, разбившись о скалы у берегов Девоншира.
————————————
* Я упоминал эти пароходы сравнительно недавно. Внимательно взглянув на американскую 20-долларовую купюру, думаю, что изображен на ней не Kaiser Wilhelm der Grosse, как я вначале предположил, а более новый пароход — Kaiser Wilhelm II или Kronprinzessin Cecilie.

На прошлой неделе по случайной ссылке занесло меня в некий журнал, владелец которого привел отрывок из чужого текста и весьма подробно его прокомментировал. Причем комментарий был преисполнен гражданского пафоса, перемешанного с сарказмом. Между тем мне было ясно, что комментатор споткнулся о два слова в оригинале, а дальше читать (или понимать) не стал. Не говоря уже об осознании — при каких обстоятельствах сказано, что этому предшествовало, и т. п.
Думаете, друзья указали комментатору на неверный подход? Ничего подобного! Они радостно подхватили его аргументы и, размахивая этими аргументами как томагавками, устроили вокруг несчастного текста индейские пляски. Они тоже не умеют читать.
И все из-за двух слов.
Кто-то скажет, что это пример тоталитарного мышления. Но «тоталитарное мышление» — это всего лишь пустое сочетание слов, удобно подменяющее реальные понятия и не имеющее никакого отношения к философии Джентиле. К тому же цепляться к словам — не только знакомым, но и похожим на знакомые, — любимое занятие поборников политической корректности.

Года четыре тому назад я имел глупость вступить в разговор с одной женщиной, которая всячески недоумевала и негодовала: «В то время как мы боремся за политкорректность и демократические идеалы, вы позволяете себе…»
Вот как это было:
— А вот статья, восхваляющая фашистского диктатора Муссолини? Как насчет этого?
— Я эту статью, в отличие от вас, читал. Довольно внимательно. И могу рассказать, о ком она на самом деле.
— Ну, попробуйте.
— О Шушниге.
— ?!?!
— Это был канцлер Австрии. В 30-е годы.
— А! При чем же здесь Муссолини?
— Вы же учили историю, верно? После убийства Дольфуса…
— ?!?!?!
— Это тоже был канцлер Австрии.
— ?!?!?!?!?!
— До Шушнига. Так вот, когда его убили, нацисты собирались аннексировать Австрию…
— Но они же ее аннексировали!
— Конечно. В 1938-м. А я говорю про 1934-й. Так вот, в 1934-м Муссолини еще не был союзником Гитлера. Зато поддерживал Дольфуса. И Шушнига. И двинул войска к границе. Можно сказать, спас независимость Австрии, хотя и ненадолго. То есть на определенном этапе сыграл вполне положительную роль. Что не помешало ему потом заключить союз с Гитлером и предать своих австрийских друзей.
— И об этом написано в статье?
— Да, это бегло упоминается.

* * *

За свое занудство я получил сполна — через несколько дней в «газете для думающих людей» появилась обширная статья, где мне были уделены примерно десять строк. Но каких!
«NN: У меня нет никаких проблем со статьей, восхваляющей Муссолини…»
Для верности «цитата» была снабжена моей фотографией. Из дальнейшего текста можно было понять, что я не только фашист, но и расист.

* * *

Я очень благодарен этой политкорректной даме. Она, сама того не зная, подвигла меня на возвращение к итальянской истории 1920-х и 1930-х годов. За четыре года я вспомнил то, что успел забыть. Узнал много нового. Кое-что даже записал здесь. И поначалу опасался, что люди будут нервно реагировать на знакомые слова. Опасения оказались напрасными. За все время — один случай неадекватной реакции. А с нормальными людьми можно говорить и о Шушниге, и о пиве, например.